Звезда над степью
— Завтра выезжаем в шесть утра! И чтобы никто не опаздывал! Кого не будет — вы-го-ню!
Церен Бембеевич думал, что его речь устрашит танцоров. Они знали, что он так думает, и всеми силами старались сидеть с серьёзными лицами. И когда он сказал «Все домой и спать! До завтра!» и ушёл, зал сотрясся от хохота пятидесяти человек.
Это был элистинский ансамбль народного калмыцкого танца «Теегин Одн» — «Звезда над степью». Завтра у них концерт в Городовиковске. Руководитель-хореограф Церен Бембеевич очень переживал, как выступят ребята, потому что на этом концерте выберут один коллектив, которому присвоят звание образцового. И всю неделю юноши и девушки отбивали шарку-барку до оторванных подошв туфель.
Азиме вышла на улицу. Как долго они сегодня занимались! Уже начало одиннадцатого, Церен Бембеевич говорил им рано спать ложиться, и сам же держал чуть ли не до полуночи. Девушка улыбнулась. Как можно было не любить этого милого и забавного учителя танцев? Когда зал провожал ансамбль аплодисментами, он всегда угощал уставших покорителей зрительских сердец конфетами и за чаем рассказывал истории из своей жизни. Никого Церен Бембеевич не оставлял равнодушным.
Студентка с математического факультета тоже не оставила равнодушным одного парня, который сидел на крыльце как будто выгнанный из дома.
— Санджик, ты?
Юноша обернулся.
— Азя! Наконец-то ты пришла! Я думал, уснул и пропустил тебя. Возьми куртку, холодно.
Это был Санджи, или для друзей Санджик — филолог-калмыковед, двадцатилетнее дарование, пишущее стихи и поющее песни. Как красиво он пел! Даже те, кто не знал калмыцкого, проникались его пением. Это было как молитва в Хуруле на тибетском — голова тибетского не знает, но сердце понимает всё без перевода.
Одно тревожило парнишку — Азя, соседка по общежитию, крымчанка, не понимала намёков Санджика. Он ей конфеты дарил, гулять в цветущую степь водил, песни под окном пел, а она лишь улыбалась ему (да так, что Санджи голову терял) и пару раз брала его за руку, когда они дорогу переходили. Иногда юноша думал, что, может, она умело всё скрывает, и он ей тоже нравится… Хотя бы немного… Вот на капельку. А потом он видел в окнах танцевального зала, как завороженно смотрит на неё парень, с которым она танцевала, и как они вместе кружатся в до-за-до, и вся надежда уходила, горько вздыхая.
— А вы на чём завтра поедете? Вас много будет?
— Нет, всего пять пар, а автобус большой, как маршрутка.
— Я поеду с тобой.
Азя даже остановилась.
— В шесть утра?
— Хоть в пять.
Девушка улыбнулась. Она догадывалась, что Санджик неровно к ней дышит. Азя долго думала, а нравится он ей? Кудрявый, тёмненький, симпатичный калмык. Высокий. Умеет на домбре играть. Даже один раз заменил домбриста в местном оркестре, когда тот резко приболел.
…Азя приехала в Элисту год назад. Она родилась в Крыму, в Бахчисарае, но не хотела учиться на родине — ей хотелось нового. Бабушка предлагала ей уехать в столицу, но внучка даже слушать об этом не хотела. И уехала в Калмыкию. Первое время старушка хваталась за голову — как там девочка за тысячу километров? В республике? Но Азя быстро освоилась. А с Санджиком познакомилась случайно, когда искала в библиотеке учебники.
Стереотипно считается, что на матфаки идут только парни. Значит, математические учебники должны лежать на каких полках? Правильно, самых верхних. Азя даже со ступенек не могла дотянуться до несчастного Захарченко. Вдруг появилась чья-то большая рука и выхватила книгу прямо из-под носа девушки. Караул! Это был последний учебник!
И только Азя хотела сказать, что она первая за ним пришла, как парень положил «Матанализ» ей в руки.
— Спа… Сибо?
Парень в ответ улыбнулся.
— Меня зовут Санджик, я с калмыцкой филологии. А ты?
— Азя с матфака.
— Какое красивое имя! Ты не местная?
— Нет, я из Крыма приехала, месяц назад.
— Значит, ты ещё не пробовала наших местных вкусностей? Ты сейчас не занята? Пойдём, я угощу тебя хурсн махном.
И он повёл её в кафе. Азя помнила наказ бабушки не ходить с первыми встречными, но этот парень так искренне улыбался и удивлялся, что очень тяжело было в чём-то его заподозрить.
— У тебя такое необычное имя, что оно означает?
— Это с крымскотатарского языка, «великая». Моя бабушка — чистокровная крымская татарка. Она всегда говорила, что крымские татары — прямые потомки внуков Чингисхана. Не знаю, насколько это правда, но она всё об этом знает. И когда я родилась, у родителей она ничего не спрашивала, сказала, что я буду Азиме, и с этим не спорить. А твоё?
— «Просветлённый». Меня в Хуруле так назвали. Ты была в нашем Хуруле? Давай как-нибудь сходим туда? Там очень красиво!
Так они и познакомились. Санджик показывал Азе город и водил её в интересные места. А потом научил жарить борцики, только у Ази всё равно лучше получалось. Он был в восторге от девушки — такая красивая, добрая, умная, готовит так вкусно и шьёт. Азе нравилась калмыцкая культура, и Санджик начал учить её калмыцкому. А когда узнал, что она приехала сюда из-за второго языка Республики, окончательно влюбился в неё.
Только не могла Азя понять, нравится он ей как просто друг или как парень…
Ночью Азя долго не могла уснуть. Это был её первый выездной концерт. Она одновременно нервничала и была очень рада, что поедет, что четыре часа будет колесить по осенней степи, увидит новый город, выступит не на привычной университетской сцене, а на совсем другой!
Утром под дверью её ждал Санджик. Он взял сумку с костюмом. Когда Церен Бембеевич увидел, что Азя собирается ехать не одна, он хотел было выгнать парнишку, но тот такими влюблёнными глазами смотрел на девушку, что ему стало жалко над ним издеваться.
И они поехали. Они видели фламинго на озере Маныч, отары овец и маленьких верблюжат. А потом, когда всё интересное кончилось и началась глухая степь даже без ямщиков, Церен Бембеевич предложил поиграть в города. И всех обыграл. Ребята сошлись на том, что он с вечера специально готовился.
— Слушай, Санджик, а расскажи, почему у калмыка Городовикова такая некалмыцкая фамилия?
— Видела напротив Следственного Управления памятник Оке Ивановичу Городовикову?
— Видела, я сначала думала, что скульпторы ошиблись и не то отчество написали.
— У калмыков не было принято давать отчества детям, но там случилось, что его отец рос в русской деревушке. Его звали Хаби Хардагин, но русским казакам так сложно было это имя выговорить, что они назвали его просто Хаби-Ваней. А потом писарь исказил его фамилию, и он стал Городовиковым, а его дети Ивановичами.
— А если бы тот писарь не ошибся, то сейчас у нас был бы не Городовиковск, а Харда… Хардадаги… Хардагиновск!
Город встретил их чирикающими птицами на деревьях. Азю удивило, что практически напротив друг друга стояли буддийский хурул, православный храм и мусульманская мечеть. Они подъехали к небольшой школе.
Санджик проводил Азю до гримёрной и влетел в зал занимать место на первом ряду. На концерт приехали коллективы со всей Республики. Перед началом все выстроились на сцене для фотографии. И Азя была самой красивой!
Выступление «Теегин Одна» поставили в самый конец программы. Однажды Санджик услышал мысль, что если номер ставят в конец, это вовсе не означает, что ожиданий никаких нет и всё обречено на провал. Наоборот — к концу зрители проснутся, и выступление ещё больше запомнится. Парень не мог дождаться. Азя танцевала «Журавлей». Это нежный танец под медленную музыку, он чем-то похож на балет. Санджик часто видел, как девушка репетировала, он выучил все движения и даже мог бы сам с ней станцевать… Да, точно, вот кончится концерт, вот приедут они домой, а это будет уже вечер, ночь почти, звёзды, луна, романтика — и он скажет ей, что она ему очень нравится.
Заиграли знакомые ноты. Санджик затаил дыхание — сейчас, сейчас! Из-за кулис на носочках выбежал Очир, а ему навстречу Азя. Они почти всегда вместе репетировали. Очир высокий, а Азя маленькая, она на его фоне совсем Дюймовочкой выглядела, вот их и ставили всегда вместе. А он на неё так смотрел… Не как на партнёра по танцам. Но Санджика радовало, что сама Азя на его многозначительные взгляды отвечала всего лишь лёгкой улыбкой.
Когда шло награждение, Азя из-за кулис увидела, что место Санджика пустое. Куда же он ушёл? Сейчас ведь самое главное будет!
Вызвали ансамбль. Азя зажмурилась. Говорили торжественную речь, об учёбе, о стараниях, а потом… Святое слово — образцовый! Девушка отвела глаза от яркого света прожекторов и увидела сияющего Санджика, который держал в руках букет цветов и большущую коробку конфет. Он был такой счастливый, будто это его награждали на сцене.
После концерта Санджик поймал Азю на лестнице и поздравил. Девчонки заулыбались, Церен Бембеевич смущённо отвернулся, Очир насупился, а Азя расцвела. Они немного погуляли, посмотрели городовиковские пагоды и памятники и поехали домой. Начинало темнеть.
— Садись у окна, — сказал Санджик. — Сильно устала? Клади голову мне на плечо, отдохни.
Девушка зевнула. Юноша перестал дышать. Приятно пахло духами и шоколадом. Какая она красивая в свете сумерек… И ресницы такие длинные… И щёчки такие нежные, розовенькие… Вдруг Санджик поймал взгляд Церена Бембеевича. Как хорошо, что в темноте не видно, как люди краснеют! Мужчина кивнул ему и улыбнулся. Парень тихонько пел ей на ушко песню, под которую она танцевала.
Это были лучшие четыре часа в жизни Санджика. Кажется, он тоже один раз уснул, наклонив голову к Азиному затылку.
«Какая идиллия, — подумал Церен Бембеевич. — Дождался парень, дотерпел. Год целый под окнами ходил. Ай, и я был таким же, все мы одинаковые»
Дома Санджик взял её под руку, а Азя не убрала руку. Они остановились за двором общежития. На небе висел месяц и мерцали звёзды.
— Азя, я тебе сказать кое-что хочу. Ты мне нравишься.
Девушка улыбнулась.
— Ты мне тоже, Санджик.
А потом он так крепко её обнял, что Азя засмеялась.
— Ты моя степная звёздочка, самая любимая теегин одн!
История написана в рамках проекта "Проба Пера" в группе Блог. Писать легко
#БлогПисатьЛегко
#ПробаПера
12/15
